Принимать нас за хороших людей непростительно глупо с твоей стороны.
читать дальше***
Когда девушка обняла его, Хибари словно забыл, как дышать. Он целую минуту стоял столбом, пытаясь справиться с дыханием и выдавить из себя хоть звук. И когда ему это удалось, он смог сказать только такую глупость!
- Может быть, отпустишь меня?
Девушка, судя по звукам, отскочила назад, он еле слышно втянул воздух сквозь зубы – Кёе показалось, будто в тех местах, где Макками прикасалась к нему, на теле остались ожоги.
- Прости!!!
«Глупая, глупая-глупая девчонка, не за что тебе извиняться», - подумал Хибари, но вслух ничего не произнёс. Только кивнул, не оборачиваясь – он подозревал (причём, вполне верно), что на лице его можно яичницу жарить – и отправился на кухню. Там он поставил чайник, засунул голову под кран с холодной водой, а затем долго стоял, пока не закипел чайник, а с лица не стёрся позорный румянец. Чай он заваривал долго, по всем правилам, он обожал правильно заваренный чай, поэтому, когда Кёя аккуратно взял в руки две большие чашки и пошёл к Макками, все следы смущения были стёрты с лица, а волосы оставались лишь чуть-чуть влажными.
Увидев её, с подавленным видом сидящую на диване, Хибари вздохнул. Ну почему эта девчонка так странно себя ведёт? Вот она его заметила, подняла голову, вздрогнула… ну почему в глазах такой испуг?!
- Прости… те, Хибари-сан…
Опять начинается! Он втиснул ей в руки чашку с чаем, а сам уселся рядом на диван, откинулся на спинку, отпил из своей чашки, и лишь потом сказал:
- Во-первых, извиняться не за что, во-вторых, мы вроде бы уже на «ты», разве нет?
Она смотрит на него вытаращенными глазами. От удивления девушка роняет чашку, вскрикивает, подскакивает и тут же бросается вытирать. Он вздыхает, но невольно улыбается. Не азартной, злой улыбкой, как перед дракой, не ехидно, как перед «внушением», а тепло и ласково, пользуясь тем, что она сидит к нему спиной и не видит.
- Прости… пожалуйста! Я случайно!
Чего ты так боишься? Этот вопрос так и вертится у него на языке, но он сдерживается. Боится напугать её ещё больше.
- Всё в порядке. Давай помогу.
Он забирает у неё тряпку и вытирает остатки лужи сам. Потом поднимает упавшую чашку и встаёт на ноги. В глазах девушки по-прежнему испуг и ни грамма понимания. Он повторяет:
- Всё в порядке, Макками, не беспокойся. Ничего страшного не произошло.
Понимания по-прежнему ноль, но паника уходит. Он мысленно вздыхает, потом поднимает чашку и отправляется обратно на кухню – чай ещё остался, ещё полчайника.
***
Макками так и стояла в комнате, удивлённо глядя прямо перед собой. Он не ругался. Даже когда она уронила чашку. Мало того, он сам вытер лужу с пола!
Когда чашка упала, и чай разлился по полу, Макками чуть не потеряла сознание от страха. Но Кёя был совершенно спокоен, и это напугало её ещё больше. С трудом она заставила себя поверить его словам. Девушка обессилено сползает на диван.
***(глава 10)
Отпоив девушку чаем и попросив её никого не впускать и не отвечать на звонки, Хибари отправился по делам. Для начала – заказать форму. На то, чтобы добраться до нужного места и всё уладить, потребовалось около пары часов. Затем – в школу, проверить, как там его комитет. Всё было спокойно, правда этот идиот Савада притащил в школу ребёнка. Мальчишка лет четырёх в дурацком костюме коровы. Хибари вспомнил, что пару раз его видел и раньше, тяжело вздохнул и решил никого не убивать.
Затем он повесил всю работу на Кусакабе и отправился дальше. Первым делом – в магазин школьных принадлежностей – у него опять кончилась бумага, к тому же он хотел купить пастель. Лучше всего масляную, она чётче рисует, главное – не восковую. Затем – в продуктовый, холодильник пуст.
Выйдя из магазина, Хибари сложил часть мелочи в нагрудный карман, как вдруг обнаружил, что там что-то есть. Он вытащил это из кармана. В руках его оказалась тонкая бумажная полоска, оторванная по перегибу. Кёя вспомнил, что это кусочек рисунка Макками. Она была абсолютно чистой. Хотя… Повертев бумажку, он уже было собрался её выбросить, но заметил что-то вроде надписи. Переложив оба пакета (с продуктами и с бумагой и пастелью) в одну руку, он поднёс бумажку поближе к глазам. Текст был неразборчивым, почти без нажима, немного смазанным…
Но он смог его прочесть.
Казалось бы разрозненные кусочки мозаики сложились в готовую картинку.
Хибари, не выпуская полоску из рук, прислонился лбом к холодному столбу (он шёл через парк).
«Я люблю тебя»
И сразу всё стало понятно. И то, что она так напилась по вроде бы совершенно пустой причине. И то, почему она так странно себя вела сегодня…
А ещё он понял, что никому не позволит даже косо глянуть в её сторону. И не только потому, что любит её.
А потому, что она первый человек, полюбивший его. Именно полюбивший.
Когда Кёя пришёл домой, был уже вечер, темнело. Свет не горел, девушки нигде не было видно. Заглянув к ней в комнату – дверь была открыта – он увидел, что Макками спит на диване. В одежде, так и не разложив себе постель. Окно открыто, прохладный вечерний воздух на цыпочках прокрался в комнату. Макками, не просыпаясь, подтянула колени к себе и обняла их руками, сохраняя тепло. Кёя оставил пакеты в кухне, зашёл к ней в комнату, достал из шкафа плед и укрыл девушку. Когда он выходил из комнаты, та зашевелилась, но не проснулась, а просто расслабилась, согревшись. Он неслышно хмыкнул и отправился на кухню – раскладывать продукты. Потом забрал второй пакет и тихо прошёл в свою комнату.
«Я люблю тебя…»
На столе лежат два рисунка. Один – его портрет. Он поблёскивает – весь рисунок заклеен скотчем.
Нет, не весь.
«Я люблю тебя...»
Он достаёт из кармана ту самую полоску, расправляет её и прикладывает к нижнему краю рисунка надписью вверх. Нет, неровно. Переворачивает… В точку. Берёт скотч и приклеивает последнюю часть мозаики на место.
«Я люблю тебя…»
Он улыбается и берёт второй рисунок. Это тот самый рисунок, который показал ему правду. Ещё одна часть мозаики.
«Я люблю тебя…»
Он переворачивает рисунок и берёт в руки карандаш.
***
Утром Макками просыпается от того, что ей становится жарко. В открытое окно светит солнце, немилосердно поджаривая девушку.
Она лежит ещё какое-то время, пытаясь осознать, где находится. На больницу не похоже. Но и не дома.
Ах, да! Она в квартирке Хибари, куда он её забрал из больницы. А в одежде она спит потому, что, перенервничав вчера, заснула на диване, не успев ни постелить постель, ни раздеться.
Она проводит рукой по пледу, наклоняется к нему и нюхает. Выглядит со стороны, наверное, очень смешно, но она именно так любит делать, Макками всегда нравился запах пледов.
А от этого пледа пахнет Хибари. Его запах она помнит по вчерашнему дню – когда она обняла его (девушка слегка краснеет), на Хибари не было пиджака, только рубашка, поэтому она почувствовала этот запах и запомнила.
Макками наконец-то выползает из-под пледа и потягивается. Надо бы в душ – весь вчерашний день в одной одежде, да ещё и спала в ней же… Девушка открывает ящик комода, достаёт любимые бриджи, футболку и бельё, а затем на цыпочках крадётся в душ.
Проходя мимо комнаты Хибари, она слышит тихое дыхание и смотрит на часы. Половина седьмого! Заснула она рановато, вот и проснулась…
Приняв душ и с удовольствием переодевшись в чистое, Макками берёт грязные вещи и так же на цыпочках идёт обратно. Убрав вещи в пустой ящик комода, девушка решила сложить плед, чтобы не валялся. Уже убирая плед в нижний ящик, она заметила, что на столике что-то лежит. Она подошла поближе и, не веря глазам, взяла в руки свой рисунок. Заклеенный.
Нижняя полоска была приклеена к остальным.
Девушка опять начала впадать в панику, но тут увидела второй рисунок, и первый был позабыт.
На рисунка была она сама. Спящая в беседке, в той самой беседке.
Повинуясь внезапному порыву, девушка перевернула лист. Чисто.
Почти.
В том же самом углу, что и на её рисунке была какая-то надпись. Макками вгляделась повнимательнее.
Почерк Хибари куда разборчивей, чем у неё, сильно напрягаться не пришлось.
Девушка застыла. Правда ли это?
Послышались шаги, затем шум воды. Он проснулся. О ками, надо же куда-то спрятать, надо… Но девушка не могла пошевелиться, она продолжала смотреть на эту крошечную строчку.
Она стояла так довольно долго.
Он неслышно вошёл в комнату и встал, прислонившись к косяку двери. С волос капала вода, словно Кёя забыл вытереть голову. Она продолжала стоять.
Молчание затянулось.
- Я тебе когда-нибудь врал?
Она резко подняла голову, выронила листок и посмотрела на него. Хибари стоял, не двигаясь и вопросительно глядя на девушку. Макками сделала шаг к нему.
В его глазах она увидела не только вопрос, но и… страх? Чего он сейчас боится?
Но она не могла об этом думать.
Она не могла видеть страх в его глазах.
Поэтому она сделала ещё два шага, вцепилась пальцами в его рубашку и уткнулась ему лицом в грудь. Чувства перемешались в какой-то необычайно сложный винегрет, но его руки, сомкнувшиеся на её спине, просто лишили её способности мыслить.
- Макками.
Она подняла лицо вверх, чтобы посмотреть на Хибари, задавшего вопрос.
«Что?» - хотела спросить она.
Но не успела.
…На полу сиротливо лежал лист бумаги с короткой строчкой в нижнем правом углу.
«Я тебя тоже…»
Когда девушка обняла его, Хибари словно забыл, как дышать. Он целую минуту стоял столбом, пытаясь справиться с дыханием и выдавить из себя хоть звук. И когда ему это удалось, он смог сказать только такую глупость!
- Может быть, отпустишь меня?
Девушка, судя по звукам, отскочила назад, он еле слышно втянул воздух сквозь зубы – Кёе показалось, будто в тех местах, где Макками прикасалась к нему, на теле остались ожоги.
- Прости!!!
«Глупая, глупая-глупая девчонка, не за что тебе извиняться», - подумал Хибари, но вслух ничего не произнёс. Только кивнул, не оборачиваясь – он подозревал (причём, вполне верно), что на лице его можно яичницу жарить – и отправился на кухню. Там он поставил чайник, засунул голову под кран с холодной водой, а затем долго стоял, пока не закипел чайник, а с лица не стёрся позорный румянец. Чай он заваривал долго, по всем правилам, он обожал правильно заваренный чай, поэтому, когда Кёя аккуратно взял в руки две большие чашки и пошёл к Макками, все следы смущения были стёрты с лица, а волосы оставались лишь чуть-чуть влажными.
Увидев её, с подавленным видом сидящую на диване, Хибари вздохнул. Ну почему эта девчонка так странно себя ведёт? Вот она его заметила, подняла голову, вздрогнула… ну почему в глазах такой испуг?!
- Прости… те, Хибари-сан…
Опять начинается! Он втиснул ей в руки чашку с чаем, а сам уселся рядом на диван, откинулся на спинку, отпил из своей чашки, и лишь потом сказал:
- Во-первых, извиняться не за что, во-вторых, мы вроде бы уже на «ты», разве нет?
Она смотрит на него вытаращенными глазами. От удивления девушка роняет чашку, вскрикивает, подскакивает и тут же бросается вытирать. Он вздыхает, но невольно улыбается. Не азартной, злой улыбкой, как перед дракой, не ехидно, как перед «внушением», а тепло и ласково, пользуясь тем, что она сидит к нему спиной и не видит.
- Прости… пожалуйста! Я случайно!
Чего ты так боишься? Этот вопрос так и вертится у него на языке, но он сдерживается. Боится напугать её ещё больше.
- Всё в порядке. Давай помогу.
Он забирает у неё тряпку и вытирает остатки лужи сам. Потом поднимает упавшую чашку и встаёт на ноги. В глазах девушки по-прежнему испуг и ни грамма понимания. Он повторяет:
- Всё в порядке, Макками, не беспокойся. Ничего страшного не произошло.
Понимания по-прежнему ноль, но паника уходит. Он мысленно вздыхает, потом поднимает чашку и отправляется обратно на кухню – чай ещё остался, ещё полчайника.
***
Макками так и стояла в комнате, удивлённо глядя прямо перед собой. Он не ругался. Даже когда она уронила чашку. Мало того, он сам вытер лужу с пола!
Когда чашка упала, и чай разлился по полу, Макками чуть не потеряла сознание от страха. Но Кёя был совершенно спокоен, и это напугало её ещё больше. С трудом она заставила себя поверить его словам. Девушка обессилено сползает на диван.
***(глава 10)
Отпоив девушку чаем и попросив её никого не впускать и не отвечать на звонки, Хибари отправился по делам. Для начала – заказать форму. На то, чтобы добраться до нужного места и всё уладить, потребовалось около пары часов. Затем – в школу, проверить, как там его комитет. Всё было спокойно, правда этот идиот Савада притащил в школу ребёнка. Мальчишка лет четырёх в дурацком костюме коровы. Хибари вспомнил, что пару раз его видел и раньше, тяжело вздохнул и решил никого не убивать.
Затем он повесил всю работу на Кусакабе и отправился дальше. Первым делом – в магазин школьных принадлежностей – у него опять кончилась бумага, к тому же он хотел купить пастель. Лучше всего масляную, она чётче рисует, главное – не восковую. Затем – в продуктовый, холодильник пуст.
Выйдя из магазина, Хибари сложил часть мелочи в нагрудный карман, как вдруг обнаружил, что там что-то есть. Он вытащил это из кармана. В руках его оказалась тонкая бумажная полоска, оторванная по перегибу. Кёя вспомнил, что это кусочек рисунка Макками. Она была абсолютно чистой. Хотя… Повертев бумажку, он уже было собрался её выбросить, но заметил что-то вроде надписи. Переложив оба пакета (с продуктами и с бумагой и пастелью) в одну руку, он поднёс бумажку поближе к глазам. Текст был неразборчивым, почти без нажима, немного смазанным…
Но он смог его прочесть.
Казалось бы разрозненные кусочки мозаики сложились в готовую картинку.
Хибари, не выпуская полоску из рук, прислонился лбом к холодному столбу (он шёл через парк).
«Я люблю тебя»
И сразу всё стало понятно. И то, что она так напилась по вроде бы совершенно пустой причине. И то, почему она так странно себя вела сегодня…
А ещё он понял, что никому не позволит даже косо глянуть в её сторону. И не только потому, что любит её.
А потому, что она первый человек, полюбивший его. Именно полюбивший.
Когда Кёя пришёл домой, был уже вечер, темнело. Свет не горел, девушки нигде не было видно. Заглянув к ней в комнату – дверь была открыта – он увидел, что Макками спит на диване. В одежде, так и не разложив себе постель. Окно открыто, прохладный вечерний воздух на цыпочках прокрался в комнату. Макками, не просыпаясь, подтянула колени к себе и обняла их руками, сохраняя тепло. Кёя оставил пакеты в кухне, зашёл к ней в комнату, достал из шкафа плед и укрыл девушку. Когда он выходил из комнаты, та зашевелилась, но не проснулась, а просто расслабилась, согревшись. Он неслышно хмыкнул и отправился на кухню – раскладывать продукты. Потом забрал второй пакет и тихо прошёл в свою комнату.
«Я люблю тебя…»
На столе лежат два рисунка. Один – его портрет. Он поблёскивает – весь рисунок заклеен скотчем.
Нет, не весь.
«Я люблю тебя...»
Он достаёт из кармана ту самую полоску, расправляет её и прикладывает к нижнему краю рисунка надписью вверх. Нет, неровно. Переворачивает… В точку. Берёт скотч и приклеивает последнюю часть мозаики на место.
«Я люблю тебя…»
Он улыбается и берёт второй рисунок. Это тот самый рисунок, который показал ему правду. Ещё одна часть мозаики.
«Я люблю тебя…»
Он переворачивает рисунок и берёт в руки карандаш.
***
Утром Макками просыпается от того, что ей становится жарко. В открытое окно светит солнце, немилосердно поджаривая девушку.
Она лежит ещё какое-то время, пытаясь осознать, где находится. На больницу не похоже. Но и не дома.
Ах, да! Она в квартирке Хибари, куда он её забрал из больницы. А в одежде она спит потому, что, перенервничав вчера, заснула на диване, не успев ни постелить постель, ни раздеться.
Она проводит рукой по пледу, наклоняется к нему и нюхает. Выглядит со стороны, наверное, очень смешно, но она именно так любит делать, Макками всегда нравился запах пледов.
А от этого пледа пахнет Хибари. Его запах она помнит по вчерашнему дню – когда она обняла его (девушка слегка краснеет), на Хибари не было пиджака, только рубашка, поэтому она почувствовала этот запах и запомнила.
Макками наконец-то выползает из-под пледа и потягивается. Надо бы в душ – весь вчерашний день в одной одежде, да ещё и спала в ней же… Девушка открывает ящик комода, достаёт любимые бриджи, футболку и бельё, а затем на цыпочках крадётся в душ.
Проходя мимо комнаты Хибари, она слышит тихое дыхание и смотрит на часы. Половина седьмого! Заснула она рановато, вот и проснулась…
Приняв душ и с удовольствием переодевшись в чистое, Макками берёт грязные вещи и так же на цыпочках идёт обратно. Убрав вещи в пустой ящик комода, девушка решила сложить плед, чтобы не валялся. Уже убирая плед в нижний ящик, она заметила, что на столике что-то лежит. Она подошла поближе и, не веря глазам, взяла в руки свой рисунок. Заклеенный.
Нижняя полоска была приклеена к остальным.
Девушка опять начала впадать в панику, но тут увидела второй рисунок, и первый был позабыт.
На рисунка была она сама. Спящая в беседке, в той самой беседке.
Повинуясь внезапному порыву, девушка перевернула лист. Чисто.
Почти.
В том же самом углу, что и на её рисунке была какая-то надпись. Макками вгляделась повнимательнее.
Почерк Хибари куда разборчивей, чем у неё, сильно напрягаться не пришлось.
Девушка застыла. Правда ли это?
Послышались шаги, затем шум воды. Он проснулся. О ками, надо же куда-то спрятать, надо… Но девушка не могла пошевелиться, она продолжала смотреть на эту крошечную строчку.
Она стояла так довольно долго.
Он неслышно вошёл в комнату и встал, прислонившись к косяку двери. С волос капала вода, словно Кёя забыл вытереть голову. Она продолжала стоять.
Молчание затянулось.
- Я тебе когда-нибудь врал?
Она резко подняла голову, выронила листок и посмотрела на него. Хибари стоял, не двигаясь и вопросительно глядя на девушку. Макками сделала шаг к нему.
В его глазах она увидела не только вопрос, но и… страх? Чего он сейчас боится?
Но она не могла об этом думать.
Она не могла видеть страх в его глазах.
Поэтому она сделала ещё два шага, вцепилась пальцами в его рубашку и уткнулась ему лицом в грудь. Чувства перемешались в какой-то необычайно сложный винегрет, но его руки, сомкнувшиеся на её спине, просто лишили её способности мыслить.
- Макками.
Она подняла лицо вверх, чтобы посмотреть на Хибари, задавшего вопрос.
«Что?» - хотела спросить она.
Но не успела.
…На полу сиротливо лежал лист бумаги с короткой строчкой в нижнем правом углу.
«Я тебя тоже…»
@темы: Реборн, творческий бред, цепляет за душу, =^_^=, разное
-
-
29.08.2010 в 21:18-
-
29.08.2010 в 21:44